Операция прошла тяжелее, чем планировалось, затянулась, и проснулся я на операционном столе раньше, чем нужно, потому что наркоз был рассчитан на меньшее время. Всё заживает на мне, как на собаке, поэтому за те две недели, что я там лежал, мои кости уже предприняли первые попытки срастись. Но кости до сегодняшнего дня даже не были соединены, как надо, а просто были зафиксированы, поэтому на краях перелома появились костные наросты, которые во время операции мешали нормально их соединить. Из за этого всё и затянулось. Я проснулся во время того, как в меня забивали титановый штифт от куда-то со стороны таза. Я не видел, чем его забивают, но был звук ударов металла по металлу. Когда штифт дошёл до места перелома, врачи не могли соединить кости, и пытались сделать это трижды. Возможно, до этого были ещё попытки, но я спал. В итоге решили сделать разрез на бедре в месте перелома и состыковать кости вручную. Я пытался посмотреть, что они там делают, но медсестра не давала мне поднять голову.
Механизм, который вытягивает кости, ручной, и врач прикладывал очень много усилий, чтобы моя кость сдвинулась с места. У меня довольно массивные кости и много мышечной массы на бёдрах. Врач пыхтел и говорил: «Ну и отрастил ты себе ноги!» Я попытался ответить ему, что это всё спорт, но во рту было настолько сухо, что я смог сказать только что-то невнятное на пьяно-Аристарховском. Представьте, если прикладывать столько усилий, тянув меня за ногу, какое давление будет идти на пах, который служит упором? Мой давний друг Исаак Ньютон говорит, что сила будет ровно такая же, какую прикладывает врач, а он там капец пыхтит.
Боли в ноге я не чувствовал. Всё таки местный наркоз ещё действовал. Но мне было ужасно больно пах. Было ощущение, что с меня там снимают кожу. Позже я узнаю, что фактически так и было. Я изгнал из себя пьяного Аристарха, собрал буквы в слова и сказал «Кажется, вы мне член прищемили». Медсестра спросила есть ли у меня дети, я сказал, что нет, и она, видимо, решила, что член мне ещё нужен для улучшения демографии России, что-то поправила и стало меньше болеть. В тот момент я подумал «Они что реально прищемили мне член и не замечали, пока я не сказал?!» Я попытался уснуть, и минут через 10 у меня получилось. И так я то засыпал, то просыпался, а они всё не заканчивали и не заканчивали. В конце мне вкрутили один саморез в кость в верхнюю часть бедра и 2 в нижнюю недалеко от колена.
Потом меня увезли, переложили на кровать, и там я пролежал сутки практически не шевелясь. Чем больше времени проходило, тем сильнее начинала болеть нога – действие местного наркоза заканчивалось. Боль доходила до совсем ужасной. 2 раза в день мне ставили обезболивающее, но оно как будто не помогало.
Нога была распухшей, в сумме на ней было 2 разреза и 7 дырок. Такое ощущение, что в меня стреляли картечью, а когда она закончилась, добивали ножом. Член тоже был какой-то опухший, синий, в ссадинах. К счастью, пострадала только крайняя плоть, а всё самое важное было невредимо. На мошонке не хватало примерно трети от всей кожи. Это просто ужас. Возможно, парни не обращали внимания, но мошонка постоянно меняет свой размер. Она за несколько минут может несколько раз скукожиться и обратно. Вы не замечаете этого, потому что это безболезненный процесс. Я же замечал это каждый раз. За ночь я по миллиону раз просыпался. Тогда я ещё не знал, сколько эта боль будет продолжаться, но продолжалась она ещё 2 месяца после того, как меня выписали. Я так же просыпался по миллиону раз по ночам уже дома. Так же 2 месяца я практически не носил трусов. Крайняя плоть зажила быстрее – недели через 3. Теперь там тоже много шрамов.
На перевязке, когда медбрат обрабатывал ранки, я сказал ему, что теперь мы стали с ним намного ближе. А он сказал «Только никому об этом не говори». Но на следующий день медбрата, у которого есть мужская солидарность, не было, а была медсестра, и она обработала всё зеленкой. Дорогой дневник, мне не описать ту боль, которую я испытал. Но это были еще не все ужасы. Раз в день нужно было делать перевязку тех двух швов и 7 отверстий в ноге. И на каждой перевязке из шва нужно было выдавливать загустевшую кровь, чтобы она не скапливалась. Я старался терпеть, но орал, как будто меня сжигают на костре. Только представьте, каково это – давить на место свежего перелома, на месте которого мышца разрезана до кости.
Сейчас этот ад уже закончился, но мне до сих пор страшно, когда еду в такси, и машина начинает скользить. Это был мой 14 перелом, надеюсь, что 15 не будет.
